История гжельского промысла

И история к сердцу притронется
ГОНЧАРСТВО ГЖЕЛИ

ГОНЧАРСТВО ГЖЕЛИ
Жечь... Обжигать... Жгель... Гжель... Не таков ли был первоначальный порядок слов, вошедших в название местности у славян, поселившихся в междуречье Москвы-реки и Клязьмы, на севере Мещерской низменности, в давно минувшие времена? Одна из затерявшихся среди болот и ручьёв деревенек отражает характеристику своего местонахождения — не один век носит имя Мещера. Сама же обширная территория этого края свыше 6,5 веков носит собирательное название — Гжель. Это русское слово знают в десятках стран мира, на всех континентах. Оно переведено на разные языки в каталогах и книгах, газетных и журнальных статьях, в исследованиях учёных, и всё потому, что жители планеты Земля успели полюбить изделия местных мастеров. Их коллекционируют и берегут в любой семье как драгоценности.

Гжель — единственное место в мире, где руками талантливых мастеров создаются своеобразные бело-голубые фарфоровые или майоликовые изделия с полихромной раскраской. Гжель (а так называют и изделия народного художественного керамического промысла, развитого в этих краях) неповторима.

Начинался же промысел с изготовления простых кувшинов, мисок и других бытовых сосудов, необходимых в каждой крестьянской семье. Их делали крестьяне из красной глины, изобиловавшей в местных окрестностях. Впервые Гжель упоминается в письменных источниках 1328 г., в духовной грамоте (завещании) Ивана Даниловича Калиты. Московский князь, отправляясь в Золотую Орду, столицу татаро-монгольского ханства, в XIV в. поработившего Русь, и не будучи уверенным, что возвратится живым, завещал свои владения наследникам. В числе других он упоминает волости Гжель, Раменье, Брашеву, входящие теперь в границы Раменского района.

С тех пор на протяжении столетий, как одна из наиболее ценных вотчин, Гжель передавалась по наследству в роду великих Московских князей (позже царей), принося им значительный доход. Гжель упоминается в завещании сына Калиты Ивана Ивановича (Красного) в 1356 г., внука Калиты Димитрия Ивановича (Донского) в 1389 г. и многих других документах. Великий Московский князь Василий II лично узнал свою Гжельскую вотчину, когда, спасаясь от эпидемии чёрной оспы, свирепствовавшей и в Москве, со своими приближёнными провёл осень 1426 г. в глухих гжельских местах. Гжель, Мячково, Бронницы, Велино в своём завещании перечисляет великая княгиня Софья Витовтовна, передавая их в 1453 г. своему внуку Юрию, владевшему тогда городом Дмитров. Значится волость и в документах Ивана Грозного, а позже — других российских царей.

Фактическое заселение края проходило значительно раньше письменных упоминаний о нём. Заселение славянскими племенами междуречья Оки и Волги первоначально велось по берегам рек и их притоков. Небольшая группа людей приплывала на лодках, выбирала более удобные и сухие места, ставила 1 -3 избы и обрабатывала поля возле жилища, чаще всего вырубая и выжигая участки ближнего леса.
Основной водной артерией этих мест является речка Гжелка, и которую впадают Коняшинка, Мининка, Чечера, Дорка и другие. Гжелка берёт начало недалеко от д. Минино и, петляя среди лесов и полей, впадает в Москву-реку.

Уже в документах XIX-XXII вв. встречаются следующие названия деревень Гжельской волости: Гжель, Фенино, Глебово, Турыгино, Бахтеево, Володино, Обухово, Коняшино. В то же время находим двойные или изменённые названия ряда ныне существующих деревень: современное Меткомелино называлось Мяхкомелино; Жирово носило имя Жарово; Трошково называлось Тросково, а Кошерово вообще звалось по-разному: Давыдово, Халатово, Кошурово. Такое же положение наблюдаем по волости Сельня Богородского уезда, куда входили сёла и деревни пышного Карповского сельского Совета.

Деревня Мещеры именовалась Скоморохово-Мещерково, Анюново называли Мишкино-Антоновское, а Аринино носило ещё три названия: Комоново, Поноратово, Панкратово. История их -многовековая и, видимо, бывали разные обстоятельства, в результате чего менялись названия населённых пунктов, а вот названия речек: Гжелка, Дорка, Сеченка с давних времен оставались неизменными. По ним славяне и заселяли эти глухие места. Мещерская низменность в этих краях — довольно плоская равнина с незначительными всхолмлениями. Водораздел проходит на территории между селами Новохаритоново и Карпово, где Дорка, приток Гжелки, течет к северо-западу, а речка Сенечка относится к бассейну другой, в прошлом многоводной, реки Нерская и течет к юго-западу.

Славянские племена заселяли территорию края с XI-XII вв., однако курганных могильников и селищ XI-XIII вв., как в других местах края, тут пока не обнаружено. В тот период междуречье Москвы-реки и Клязьмы было заселено слабо. Только в конце 80-х rr. XX в. археологические экспедиции Музея истории и реконструкции г. Москва обнаружили на берегу Гжелки возле села Гжель и вблизи деревни Меткомелино, на берегу речки Дорка, остатки бывших построек и обилие керамических изделий, указывающих на наличие развитого гончарного промысла в период раннего средневековья. Ведь с незапамятных времен гончарное дело на Руси, да и у других народов, являлось одним из распостраненных занятий жителей.

Парные изыскательские работы в Гжельском округе были проведены археологом В.М. Колобовым в 1943 г. В 1980 г. их продолжил В.А. Юшко на раскопке места гончарного производства. За огородами села Гжель на берегу Гжелки обнаружены иринки и миски, разнообразные горшки, кувшины и игрушки с различным художественным оформлением. Преобладала древнерусская роспись с волнистым и прямолинейным орнаментом по шейкам сосудов. Кувшины имели тонкие ручки и шаровидные тулова, цилиндрическое горло и отогнутый венчик, они были изготовлены на гончарном круге. По-видимому, они являлись новой формой производства гжельцев того далекого времени.

Надо учесть, что еще в XIV-XVI вв. гжельцы использовали как красную, так и местную белую глину. При этом изделий из белой глины по количеству предметов насчитывалось больше, чем из красной. Делались игрушки: птички-свистульки, коники, медведи и подобные детские забавы из того и другого исходного материала, который добывали в изобилии почти возле каждого поселения.

Делать посуду и другие изделия из обожженной глины люди умели 12-13 тысяч лет назад в Египте, потом в Вавилоне, Ассирии, Греции. Этим занимались скифы, кочевавшие на юге России, и другие народы.

Археологи страны находят предметы керамики в древних курганах (XI-XIII вв.). Гончарное дело было широко развито, а в XIV-XV вв. оно достигло высокого уровня качества, не уступающего другим художественным промыслам народов. В XVI в. достигло совершенства майоликовое производство поливных изразцов, которыми украшали печи, полы в домах, стены теремов и церквей. Широко известен знаменитый Крутицкий терем, которым люди любуются и теперь. Особого совершенства достигла посуда для кваса — кувшины с круглым отверстием посередине тулова.

Слава Гжели началась в XVII в., она достигла расцвета во второй половине века XVIII-ro. Проведены обследования двух селищ XIV-XVII вв. к югу и юго-западу от д. Меткомелино. Одно расположено в 340 м от окраины деревни и заняло площадь 160x50 м на левом берегу р. Дорка. Культурный слой небольшой. В нем, главным образом, — белоглиняная керамика, относящаяся к эпохе позднесредневековья.

Второе селище расположено у леса на правом берегу р. Дорка в 2 км от деревни. Протянулось с запада на восток, размеры - около 90x60 м. Археологом А.А. Полюлях исследовано 48 кв. м. Керамика - позднесредневековая, главным образом, белоглиняная. Выявлены хозяйственные ямы. Памятник может быть отождествлен с погостом Никиты Великомученика, что на речке Дорка, упомянутом в Писцовых книгах 1631-1633 гг.

Исследования ученых подтверждают, что гончарное производство Гжели своими корнями уходит вглубь веков и по мере увеличения населения получает все большее распространение.

Так как местность изобиловала лесами и болотами, имела малоплодородные дерново-подзолистые и глинистые почвы, а в низинах — торфяники, жители возникающих поселений посте¬пенно начали искать средства к жизни не на земле, а под землей, добывая высококачественные глины геологических отложений верхнего Гжельского яруса.

Глину копали ручным способом в зимнее время, так как в иную пору ее добыча становилась невозможной в результате затопления ям грунтовыми водами. Кроме многочисленных и различных по своим свойствам запасов одних из лучших в России глин, местами на поверхности крестьяне обнаруживали залежи камня-известняка и вели его добычу.

Наличие главного богатства края — высокосортных глин, обилие лесов для обжига, а также древнего торгового Касимовского тракта, проложенного в XIV-XV вв. от Москвы на юго-восток, к Волге и Каспийскому морю, превратившегося в один из важных путей, по которому велась оживленная торговля, создали благоприятные условия, которыми воспользовались местные жители для широкого развития гончарного промысла.

Касимовская дорога в развитии края и промысла играла особую роль, так как город Касимов на Оке являлся крупным экономическим центром и стоял на защите русских земель от войск Казанского ханства. Древняя дорога давала гончарным товарам гжельцев свободный выход как на юг и юго-восток, в плодородные места к Оке и Волге, так и на северо-запад, к необъятному рынку столицы государства Москве. Упакованную посуду возами доставляли на многие сотни верст в разные концы государства.

Как уже сказано, гжельские крестьяне всегда находились в личном владении московских князей (позже царей), которые были заинтересованы в том, чтобы получать со своих подданных денежные оброки, что способствовало развитию предпринима-тельства и торговли. Вот почему положение дворцовых кресть¬ян было выгоднее в сравнении с положением крепостных крестьян, находящихся в личной зависимости от мелких и средних помещиков, давало им больше простора для выбора рода занятий. И таким благополучным обстоятельством широко пользовались гжельцы. Постепенно все эти условия привели к широкому развитию гжельского гончарного промысла, каким занималось все население почти поголовно. Сельскохозяйственное производство на малоплодородной почве для большинства из них являлось распространенным и необходимым занятием, однако почти всегда носило вспомогательный характер как подспорье для пропитания семьи. Гжельцы торговали не только готовой продукцией. Еще в XVI в. они возили московским гончарам свою глину в Москву в Яузскую слободу. Некоторые оставались там работать. На московских ярмарках и торгах они знакомились с разнообразными изделиями гончаров из разных мест России и других стран.

При раскопках на территории историко-мемориального музея-заповедника «Подолье» (современный город Подольск) ученые встречают осколки древнерусской посуды разного предназначения, а также позднего средневековья из гжельской глины, которую, надо полагать, перевозили туда на лодках по Гжелке, Москве-реке и Пахре.

Гжельские изделия в Москве получили широкую известность уже в XVI-XVII вв., а гжельский гончарный промысел распространялся в подмосковных Коломенском и Серпуховском уездах, других городах и селах. Слава о московских и гжельских мастерах уже тогда пошла по всей русской земле. Как показали археологические раскопки, в Москве находили горшки, корчаги, и другие предметы быта, отличающиеся от изделий московских гончаров. Гжельцы формовали их на круге, а не путем налепа глиняного жгута или ленты. Знали они приемы морения, томления в печах, лощения черного товара и обваривания. Сочетание на черной посуде заглаженных до блеска участков изделий (лощения) с матовыми участками создавало эффект ее нарядности. К концу XVII в. были широко распространены «муравленая» посуда и изразцы, покрытые коричневой или зеленой глазурью. Документ от 1743 г. говорит, что Гжель в то время уже производила «глиняную посуду разных сортов: тарелки цветные, чайники, чайные чашки с блюдцами, уксусники, полоскательные чашки».
Стиль гжельских мастеров отвечал их личным вкусам, как и вкусам широких слоев городского и сельского населения тогдашней России, хорошо знакомых гжельским гончарам, разъезжавшим по стране ради продажи своих изделий на ярмарках и в развоз по деревням и городам.

Гжельцы широко торговали и глинами. В географическом лексиконе Ф.А. Полунин указывал, что в Гжельской волости «находится глина преизрядная, употребляемая к гончарному делу». По свидетельству иностранцев, она превосходила многие глины Западной Европы. В 1663 и 1666 гг. царь Алексей Михайлович издал указы, согласно которым Гжельская волость приписывается к Аптекарскому приказу, а ее жители обязаны возить глину для производства аптекарской посуды. В 1663 г. в Аптекарский приказ доставили для этого 15 возов гжельской глины, а через три года гжельским крестьянам было приказано доставить еще 20 возов; к 70-м годам XVII в. Гжель уже широко известна своими глинами. К концу первой четверти XVIII в. Мануфактур-коллегия отметила широкое производство посуды из белой глины крестьянами, прежде всего, надо понимать, Гжельской волости, где она находилась.

При Аптекарском приказе было организовано производство посуды для царской аптеки. Мастером был назначен гончар Пашка Птицкой, который должен был делать «колбы и стопки и всякие аптекарские и алхимические суды» (т.е. сосуды). Не забудем, что в России фарфор еще не был известен, и мастер приезжал в Гжель, чтобы «приискать» тугоплавкие огнеупорные глины для сосудов, в которых на огне можно было бы готовить лекарства для пользования (т.е. лечения) царской семьи. Дело было в высшей степени трудоемким и ответственным.

Неисчерпаемые природные запасы глины дополнительно создавали богатство волости. Различали несколько сортов глины, из них лучшей была признана «мыловка» — глина почти без посторонних примесей. На базе гжельских глин в значительной степени выросли заводы под Петербургом (современный завод имени М.В. Ломоносова), завод Гарднера в Вербилках возле Дмитрова, керамические предприятия в ближней округе Гжели. На гжельских глинах в XVII в. работали Духанинский и Черноголовкинский стекольные заводы. В царствование Петра I отсюда целыми обозами вывозилась глина для производства особо прочного кирпича. Качество гжельских глин быстро оценил московский негоциант Афанасий Гребенщиков, построивший в 1724 г. в Москве за Таганской заставой, где проходил тракт на Гжель, керамическую мануфактуру, на которой позже был освоен выпуск майоликовой посуды. У Гребенщиковых работало много гжельских мастеров. Они жили в Москве и до сих пор один из московских переулков носит название Гжельского.

Гжельские крестьяне выпускали керамическую плитку, использовавшуюся для покрытия полов. Только на строительство одного Анненгофского дворца в 30-е годы XVII в. при Анне Иоанновне ушло до ста тысяч гжельских керамических плиток, представляющих собой высокохудожественную ценность. В 1752 г. для восстановления после пожара Головинского дворца туда отправили 894 тыс. половых плиток.

В царствование Елизаветы Петровны для обследования месторождений глины и взятия их проб, для определения наиболее удобных мест добычи в Гжельскую волость в 1744 г. приезжали Дмитрий Иванович Виноградов и Афанасий Кириллович Гребен-щиков. В книге «Императорский фарфоровый завод» (в ведомостях о глинах Афанасия Гребенщикова на 1 декабря 1744 г.) значатся деревни Жирово, Меткомелино, Кузяево, Харитоново, Речицы, Коломино, Фрязино, Коняшино, Игнатьево и названия глин: «жировка», «мининка», «меткомелинка», образцы которых брались для опытов по изготовлению фарфора и производства майоликовых изделий. На самых лучших месторождениях огнеупорных белых глин гжельцам запрещалось добывать глину для своих изделий: оттуда ее увозили для государственных нужд.

В 1749 г. Д.И. Виноградов вновь побывал в Гжели, отобрал образцы лучших глин, познакомился с работами местных куста¬рей. По результатам почти восьмимесячного пребывания в гжельских краях Д.И. Виноградов пишет рапорт следующего содержания: «В кабинет ее Императорского Величества от Бергмейстера Дмитрия Виноградова покорнейшее доношение. По указу ее И. В. из Кабинета прошлого 1749 году майя 13 дня отп¬равлен я был в Гжельскую волость для приготовления тамо и взятия глины к порцелинному делу, также осмотру всех тех мест с глиною, и где лутчая найдетца ту и брать... и всему тому месту с глиною сделать чертеж, измеряя оное хотя, например, шагами...

...Место оное, где так разных сортов глины копаютца, имеет округу от с. Гжели, деревень Обухово, Коняшина, Коломина, Фрязинова, Кузяева, Жирова, Бахтеева, Миткомелина и Речицою, например, верст на двенадцать, между тем же местом имеются пустоши, сенные покосы, лесные угодья и пахотная земля. Из означенных глин усмотрены мною две лутче других, которые годны быть к порцелинному делу, а именно глина пещанка-черноземка, глина мыловка-жировая белая.

Глина пещанка-черноземка копаетца на пустоши, называемой Чернозем, которая от деревни Речицы отстоит в 3-х верстах...
Вторую глину, мыловку-жировку копают при дер. Жировке...

Глины оные лежат в болотном месте глубиною в косую сажень и свыше, и летом оных доставать невозможно, понеже ямы полны воды, а спускать оную для ровности места некуда, также глина летним временем жидка; того ради способнее оную глину копать и запасать зимним временем, когда она от мороза густеет, а для клажи и збережения выкопанной глины на стройку амбаров на том же месте срубов найти можно довольно; к перемыванию же глины потребной и годной воды вблизь того места не имеетца. А понеже место оное, где глина-черноземка и глина мыловка-жировка копаютца, весьма малое, и той глины обыватели тамошние копают и употребляют много и продают на сторону паче других немалое число. Того ради Кабинету Е. И. В. сим покорнейше представляю, не повелено ль будет на помянутой пустоши Черноземка, также на тех местах, где глина мыловка-жировка имеетца, тамошним обывателям на тех местах глины копать запретить, дабы от того со временем при порцелинном деле не учинилось какой остановки, а особенно, что Гжельской волости обыватели как для своего употребления, так и на продажу кроме помянутых двух сортов еще много и разные глины имеют, которыми они довольствоваться могут».

Заботясь о защите государственных интересов в деле изготовления фарфора и определяя лучшие глины в наших краях, Дмитрий Иванович вносит предложение о запрещении расходования ценнейшего сырья для производства бытовых изделий и продажи его на сторону. В то же время он невольно подтверждает, что местные мастера опытным путем, без наличия лабораторий и специальных исследований, уже хорошо разбирались в качестве местного сырья и эти сорта глин добывали в гораздо больших размерах, чем другие, имеющиеся повсеместно в округе.

Д.И. Виноградов не только обследовал месторождения гжельских окрестностей, но и, по-видимому, организовал добычу этих глин в больших объемах, так как первые фарфоровые изделия (да и не только первые) создавались при широком использовании гжельских глин наряду с другими компонентами. Поэтому его приезд в целях обследования и отбора лучших образцов имел перспективное значение для создания российского фарфора и дальнейшего развития всего фарфорового произ¬водства. В этой связи хотелось бы обратить внимание на то обстоятельство, что секретом изготовления фарфора он не мог делиться с гжельцами и те сумели им овладеть только спустя поливка путем личных опытов и накопленных веками знаний гончарного ремесла, особенно майоликового производства, которое с середины XVIII в. получило в Гжели широкое развитие как худо¬жественный промысел.

Обоз с глиной из Гжели отправили в Петербург. Во избежание задержек в пути сопровождавшие товар были снабжены особым пропуском, где говорилось: «По указу Ее Императорского Величества отпущено из Моск¬вы в Санкт-Петербург на кирпичные и черепичные заводы гжельской глины 2057 пудов на наемных 73 подводах. С подрядчиками в чине лейб-гвардии конного полка, майора господина князя Черкасского Московского уезда села Воскресенского крестьянами: Михаилом Яковлевым, да Кириллом Артемьевым, того ради оных подрядчиков с тою глиною по Санкт-Петербур¬гскому тракту пропускать и на заставах, команду имеющим, ни за что не задерживать...
В Москве 30 дня 1749 г. Барон И. В. Черкасов».

Таким образом, добыча и доставка глины являлась для гжельцев одной из прибыльных статей, пополнявших их бюджет. Наряду с гончарным производством гжельские крестьяне занимались и другими работами: среди них были плотники, печники, резчики по дереву, кузнецы, лесорубы. Женщины пряли шерсть, ткали и красили полотна на одежду, шили и вышивали. Распространенным и тяжелым занятием крестьян являлось земледелие и животноводство, однако многие из них имели незначительные наделы. Низкие урожаи не могли обеспечить семью питанием на круглый год: у крестьян волости приходилось на двор по 6,5 десятин земли, включая болота и неудобья, или по 1,7 десятин на мужскую душу. Количество женских душ в семье не учитывалось и земельные наделы на них не давались. Но если учесть низкое плодородие земель в то время вообще, а гжельских в особенности, то ясно, что крестьяне без дополнительных заработков прожить не могли.

Положение дворцовых крестьян XVII - XVIII вв. являлось также тяжелым, почти, как и крепостных (помещичьих): их могли насильно переселять в другие волости и даже губернии, приписывать на работы к заводам, раздавать в частные руки приближен¬ным или родственникам царской семьи. В дворцовых имениях и волостях со стороны присланных управителей существовал строгий надзор и даже наказания, была установлена мелочная опека над всеми сторонами жизни и быта.

Крестьяне обязаны были платить оброки и по указанию управителя выполнять дополнительные сельскохозяйственные работы и другие обязанности. Дворцовые управители, находящиеся на местах, имели право увеличивать повинности или менять их формы.
По мере развития товарно-денежных отношений царский двор все больше нуждался в деньгах, поэтому дворцовые крестьяне получали разрешение заниматься дополнительными промыслами и выплачивать своим владетельным хозяевам денежный оброк. Положение большинства крестьян-кустарей оставалось тяжелым и ухудшалось поборами и взяточничеством царских управителей и чиновников на местах. На усиление гнета крестьяне отвечали жалобами царю и в высшие правительственные учреждения, несвоевременной уплатой денежных и натуральных сборов, а иногда — бегством в другие места.

Условия жизни были крайне тяжелыми. В XVIII в. в Гжели от-мечалась высокая смертность населения, особенно детей, от эпидемий и по другим причинам. С 1724 по 1734 гг. в волости она составила 576 чел. на 2 088 жителей, или 27,6%. Бежали в разные места с родины 62 чел., были взяты в рекруты или отправлены в другие вотчины — 66, всего выбыли 706 чел., или 33,8%. За это же время прибыли из других мест 344 чел. (16,5%), а всего в 560 дворах волости вместе с родившимися стали проживать 2 226 чел., т.е. за десять лет население волости увеличилось только на 138 жителей.

В результате крайне низких урожаев крестьянам приходи¬лось постоянно занимать из дворцовой конторы зерно на пропитание и семена, однако их запросы никогда не удовлетворялись полностью. Например, в 1735 г. гжельцы просили на пропитание 668 пудов ржи, 529 пудов овса и 221 пуд ячменя на посевы, а им выдали 100 пудов ржи на питание и 310 пудов овса на I юсев, т.е. крестьянские нужды удовлетворялись меньше, чем на половину.

К концу 70-х гг. XVII в. земельные крестьянские наделы были увеличены, однако земли выделялись чаще всего заболоченные, малопродуктивные, покрытые кустарником и отдаленные от деревень. Так что и эта помощь крестьянам оказалась малоэффективной. В таких условиях хлебопашество не могло быть надежным источником существования семьи, поэтому одновременно крестьяне занимались скотоводством. Многие уходили на заработки в другие места. В XVIII в. большинство крестьян трудились у А.К. Гребенщикова в Алексеевской слободе в Москве. С. Алексеев и П. Григорьев из села Гжель работали в середине XVIII в. в селе Покровское Владимирской губернии. Мастер гончарного дела И.А. Жадин работал в своем селе Речицы в середине XVIII в. Не исключено, что керамисты Жадины — его потомки. В их числе — Зинаида Михайловна Жадина, которая более полувека отработала на заводах Гжели. В середине XVIII в. встречается фамилия Гусятниковых, а в XIX в. Гусятниковы уже являлись владельцами своего производства. В селе Покровское трудились Архип и его сыновья Сидор и Карп Ивановы из деревни Фенино, Степан и его сын Ермолай Ивановы из д. Коняшино. Известны и некоторые другие старинные фамилии гончаров.

Исследуя развитие гончарного промысла в России, ученые редко упоминали о его особенностях в Гжели, тогда как там он достиг значительного развития уже в XVI-XVII вв. Мастера на точильном круге могли создать не только кружки и миски, а и такие сложные предметы быта сельского жителя как кувшины, рукомои, состоящие из нескольких отдельно выполненных деталей.

Гжельцам стали рано известны и такие приемы обработки глиняных изделий, как томление в печи и получение черной посуды для повседневного обихода семьи. Муравление давало возможность покрыть посуду и облицовочную плитку коричне¬вой или зеленой эмалью и на века придать им праздничный вид. В XVII-начале XVIII вв. используются или вновь вводятся такие приемы художественного оформления, как лощение, тиснение, рельеф, используются более богатые орнаменты. Еще в те вре¬мена появляются скупщики гжельской посуды, что говорит уже о специальной организации ее сбыта, так как самому мастеру, де-лающему эту посуду, становилось невыгодно заниматься ее продажей в ближних, тем более в дальних местах, так как прихо-дилось отрываться от ее изготовления. Скупщиками являлись как некоторые местные крестьяне, так и многие коломенские купцы, ранее гжельцев приобщившиеся к торговым операциям, поскольку Коломна с давних пор славилась как торговый центр на юго-востоке Московского государства.