Хазова Ираида Алексеевна

Хазова Ираида Алексеевна

Живописец по призванию и образова­нию, постепенно она освоила и искус­ство пластики, приступила к «сосудоваянию». Ее изделия, первоисток которых в давней гончарной традиции, покоряют ясными силуэтами, пропорциональной формой. Так, ее кувшин для молока на­поминает образцы из «красненькой» или «черненькой» прошлых мастеров. Хара­ктерный оттянутый треугольный носик, ручка с завитком в нижней части и вы­ступом наверху придает ему присущее гжели своеобразие. Высокое техническое мастерство позволило живописцу-исполнителю Хазовой перейти к созданию собственных рисованных композиций, а затем и к работе над формами из­делий.

В стремлении полнее выразить свойст­ва материала Хазова обогащает пласти­ку предметов рельефным и лепным ор­наментом. Более всего это свойственно выполненным ею бокалам. Излюблен­ный мотив росписи — крупный цветок, исполненный широким, свободным маз­ком, с тонкой обводкой темным кобаль­том по краю. Цветок широко разворачи­вает лепестки, раскрывая свою середину, в которой видны точки-тычинки на тон­ких ножках. Чтобы обнажить середину цветка, живописцы обычно изображали его в продольном разрезе. Хазова нахо­дит другое решение: передние лепестки цветка укорачиваются, открывая его внутреннее строение, а боковые получа­ют обычную пышную трактовку с вол­нистой обводкой по краю. Короткие, словно бы нависающие мазки заверша­ют цветок, в середине которого точки-тычинки. Поистине всемирную извест­ность принес ей сервиз «Клеверок»: каж­дый предмет здесь имеет неповторяю­щуюся роспись — букет из цветущего клевера, травных узоров, которая подче­ркивает форму именно данной вещи, а ансамбль в целом вызывает мажорное настроение. Мастерство художницы по­стоянно обретает новый темп, новую ди­намику, крепнет от изделия к изделию.cleverok

— На живописца училась я в художе­ственно-ремесленном училище в Кона­ково,— рассказывает Хазова о своем становлении в гжельской традиции.— Потом четыре года работала живопис­цем на Дулевском заводе. Замуж вышла, оба по общежитиям мотались, перспек­тив никаких. Но тогда начальство пред­ложило — переезжайте в Гжель, там жилье будет. Казалось бы, такая вот проза и привела меня сюда. Расписы­вала в Турыгине статуэтки, потом — са­мовар Азаровой. Наконец-то почувство­вала, вроде бы проснулось что-то во мне, решила — сделаю собственную, свою вазу. И сделала — это было в се­мьдесят девятом году. А уж потом как прорвало: бокалы, кружки, блюдца, са­харницы. «Прорвало», это понятно, к слову, на самом же деле сказались опыт работ с признанными мастерами, их совет и помощь и, конечно, тот ин­терес к старой традиции, что культиви­руется у нас в последние десятилетия.

А в начале восьмидесятых предложили мне вступить в Союз художников, и я ре­шила показать все, на что способна. Вступительных туров оказалось целых пять. Я выставила уже более сложные изделия: наборы разные — чайные, грибной, кофейный, сахарницы, конфет­ницы и туалетные коробочки. Изделия мои побывали на разных выставках, да­же зарубежных, есть они в запасниках Русского музея в Ленинграде, Истори­ческого — в Москве.

Жаль, конечно, поздно сама в себе художника открыла, не все, что могла бы, воплотила в цвет и форму. Но вот сегодня у нас немало талантливой мо­лодежи, с ней Гжель еще увереннее смот­рит в завтра. Среди них сын мой Виктор и жена его Таня. Работают на пару с хо­рошим творческим запалом, у них свой, оригинальный почерк и широкий диапа­зон поиска: набор шкатулок, большая ваза, кумганы, квасники, сырные доски, тарелки, чайные сервизы. Татьяну тоже приняли в Союз художников, готовится к вступлению и Виктор. А на подходе старший внук: уже твердо владеет ки­стью, рисует батальные сцены, архитек­турные пейзажи. Младший Илюшка то­же любит с красками баловаться. Очень хочется, чтобы пришли потом и они, и дети-внуки наших мастеров в наши мастерские. Верю, что так и будет, что наша «гжельская роза» не раз озарит свет своим добрым и красивым сиянием...

Официальный источник